лишь часть чьего-то преступления, и я расследовал не ваши дела, а того, кто убил Бориса, того, кто похитил ваших близких. И того, кто перед этим расправился еще с десятком людей, поджег дом свидетеля его преступления.

— Ты лжешь! — снова воскликнул Горец, но его пальцы сжимались и разжимались, отражая внутренние сомнения. — Если ты не занимаешься моими делами, какого черта ты крутился вокруг «Сансити»?

Гурову хотелось орать от злости, он понимал, что и он, и бандит стали пешками в чьей-то игре. Хитроумной, сложной, такой запутанной, что оба теперь не могут понять друг друга. Он прохрипел:

— Пожалуйста, дайте воды. Я все расскажу, что знаю, а вы уже сами решите, надо ли меня мучить или убивать. Мне плевать, что вы тот самый Горец, мне плевать, как вы оказались там, где находитесь сейчас. Я не бегаю за тенями из прошлого, мне нужен тот, кто совершает преступления сейчас. Я — не он, и вы — не он, нас свела случайность, или специально стравили друг против друга. Так уж вышло, что у вас с нами один враг, помогите мне его найти.

Бандит сидел с опущенной головой, окунувшись в свои мысли. Он лишь резко бросил:

— Принесите ему воды.

Его подельник за спиной Гурова замешкался, и Горец рявкнул:

— Ну, я приказал воды! И мокрое полотенце. Можете развязать ему руки.

Когда Лев стер кровь и сделал несколько глотков, чтобы хоть чуть-чуть облегчить боль в горле, бандит откинулся на спинку кресла. Голливудская улыбка исчезла, на лице пролегли темные тени и морщины. Он процедил:

— Хорошо, у тебя есть шанс убедить меня. Я тебя выслушаю. Если не поверю, то прикончу. Обменяю дочь и внука на старика, у которого ты живешь, или на жизнь твоего начальника. Десять минут.

Лев кивнул, хотя понимал, что Горец ему поверит и у него есть теперь целая жизнь, чтобы доказать свою правоту. Опер сделал несколько медленных глотков, наблюдая за встревоженным бандитом. Тот держался высокомерно, но внутреннее напряжение проявилось в морщинках вокруг глаз, в следах усталости, что отпечаталась на лице. Пока Лев рассказывал обстоятельно о том, как оказался на кладбище, чем занимался последние несколько дней, человек на экране сидел с опущенной головой. Бывший бандит не давал проникнуть ему в голову, считать эмоции, которые сейчас испытывает. После рассказа в темном пространстве застыла тишина. Лев молчал, прикидывал, что сейчас удачный момент для побега. Руки у него свободны, можно соскочить со стула и им же оглушить охранника. Пускай за дверью есть еще несколько, но у охранника есть пистолет, и можно будет оказать сопротивление, а еще лучше — успеть развязать веревку на ногах и сбежать через окно под потолком, откуда шел тусклый свет. Они сейчас, скорее всего, на каком-то складе, так что скрыться от погони будет легко. Тем более приятно будет провернуть задуманное на глазах у Горца, который придет в бешенство по ту сторону экрана, не имея возможности его остановить. Только Лев понимал, что его побег все испортит: бандит перестанет ему доверять, а свою месть направит на беззащитного старика Мичурина или генерала Орлова. Приходилось ждать и терпеть.

Наконец Горец поднял голову, лицо его было серым от скрытой боли. Он кивнул молча, и охранник развязал оставшиеся путы на ногах. По второму кивку Лев остался один на один с бандитом. Тот тер лоб, будто стараясь прогнать тяжелые мысли. Но все же решился:

— Ладно, допустим, может быть, это все случайность. Но я хочу быть уверенным, что дочь и внук вернутся ко мне. И ты единственный, кому я сейчас верю. Дай слово, что вы не задержите их и не будете использовать против меня. Если нужно, я сдамся властям, дам показания, но их вы отпустите.

Злость у Гурова мгновенно испарилась. Да, перед ним на экране был преступник, бандит, убийца, но прежде всего человек, который теперь боялся, что ошибки прошлого испортят жизнь его близких. Опер объяснил еще раз:

— Никакой операции против вас нет. Да, вы — часть расследования, которое я веду. Но как вы относитесь к нему, какую роль играете, я на самом деле пока не понял. Так же, как и не понимаю, кто и для чего похитил ваших близких. Я даю слово, что помогу их вернуть. Для этого вам нужно рассказать все о вашем возвращении, о вас. Я не знаю, что мы ищем, не знаю, мстят ли вам за прошлое или для преступника вы лишь случайная жертва. Поэтому все недомолвки отодвинут меня от разгадки, а значит, от спасения вашей дочери.

Горец усмехнулся:

— Если между этими событиями вообще есть связь. Может, все-таки меня настигли призраки из прошлого. Ладно, убить я тебя всегда успею, поэтому расскажу все без утайки. Верю твоему слову, все, что здесь услышишь, между нами останется.

Льву Гурову ничего не оставалось, как согласно кивнуть в ответ.

— Если ты знаешь мое прозвище, или, по-нашему, погоняло, значит, и о подвигах моих наслышан. Молодой был, жадный до денег, до власти, вот и замарался. В грязи этой тогда все так жили. Это я теперь после стольких лет в другой стране, в хорошей жизни, знаю, что ад там был на земле. И я в этом аду жил, выживал, насколько ума хватило. И выжил. Даже коронован был по всем воровским законам и правилам. От такой чести не отказываются, и я не мог сказать нет. Так надо было, меня могила или тюрьма только ждала, а я обманул всех, в другую жизнь, в другой мир сбежал. Поэтому виниться не буду, мне хватает кошмаров, которые каждую ночь вижу. Хотя двадцать лет нормальной жизни, обычной, прошло, жена и дети, дом, свой бизнес — успешный человек, джентльмен, мистер Риккер. А все в памяти осталось, являются мне призраки прошлого каждую ночь, напоминают, что руки у меня в крови, а душа в грязи перемазана. Поэтому я здесь оказался… Когда смерть рядом, начинаешь задумываться о том, что ждет после нее. Страшного суда бояться, грехи свои пересчитывать, душу очищать. Я ведь всегда смеялся над ворами в законе, над тем, как они попам в церковь миллионы тащили, храмы строили, нищих кормили. А сейчас понимаю, страшно им было, любыми способами, любыми деньгами готов черноту с души смыть перед смертью. Чтобы не так страшно было перед Богом предстать или что там нас ждет после смерти. Только я попов наших знаю, на них грехов больше, чем у меня. Поэтому я решил человечество все облагодетельствовать, размах у меня всегда был о-го-го. Ну и наткнулся на форуме на одного чудика, инженера из России. Старикашка оказался изобретателем похлеще Кулибина,